Львов

Всё, что я слышал о Львове от друзей и знакомых за последние несколько лет — это легенды про сумасшедшие рестораны, которые обязательно нужно посетить. Но, по правде говоря, именно это меня и отталкивало всё это время. Мол, пока плёткой по щам не получишь — супа не будет. На деле оказалось всё сильно проще: можно просто пить и есть, не участвуя в празднике жизни вокруг.

Пошта на Друкарській — паста и старинные открытки

Было непоколебимое ощущение, что в любой двери тут пичкают от пуза. Это не так. То ли от большого выбора, то ли от личных предпочтений часто не могли где-то сесть. Заведений много, но их конечное число. Воронка заведений ещё больше сужается, когда стоит вопрос с завтраком.

По субъективным ощущениям весь Львов зиждется на ресторанном бизнесе. Даже на обычных лавочках, которые тянутся вдоль улицы, висят таблички, рассказывающие о своём меценате: лавочки поставила такая-то пивоварня. Экскурсоводы тоже глубоко проинтегрированы в ресторанный бизнес. Например, гиды пиарят ресторан, мимо которого ведут слушателей. Обратное тоже верно: через пять минут на том же месте возник другой экскурсовод, который убеждал, что это заведение не более, чем бутафория, не смотрите на него и даже не думайте туда заходить.

Абсолютно гениальный способ привлечь людей в заведение — поставить рядом какой-нибудь памятник. Думаю, это придумали и практикуют не только здесь. На самые дурацкие памятники прилетают зачекиниться толпы паломников, следующих по гидам из интернета. Хорошая проходимость на ровном месте.

Вот ещё одна закономерность. Хочешь привлечь гостей в заведение — назовись музеем чего-либо. Думаю, штамп с «музеем» – это новые «Мир шуб» или «Мир плитки». Когда-нибудь в Минске появится «Музей драников», а в Рогачёве — «Музей сгущёнки».

Всё это, с одной стороны, дешёвые фокусы с маркетингом. С другой стороны, не понятно, как ещё наращивать рейтинг в условиях такой конкуренции.

Мило наблюдать, как созидатели участвуют в процессе. Владелец винного бара на углу Сербской и Староеврейской приехал к закрытию заведения на велосипеде, закатил его внутрь, закрыл дверь и пошёл в другой бар. Его коллега с соседней улицы выключил свет в баре, закрыл дверь и читал айпад изнутри бара, сидя в темноте.

Я старался пробовать настойки каждый раз, когда их встречал в меню, и почти всегда это была водка с «Юппи». Даже местный «музей настоек» разочаровал.

Всё хорошо с настойками оказалось в «Пьяной вишне». Это полтора квадратных метра, заставленные бутылками с декалитрами деликатнейших вишнёвых настоек. Кроме них ребята не делают ничего. Где-то давно читал статью о том, что идеальный ресторан — это ресторан одного блюда из одного продукта. Такой случай в пределе имеет кучу достоинств: упрощена логистика, хранение продуктов, обучение персонала. Вот эти ребята из «Пьяной вишни» — как раз и являются этим случаем в пределе.

И ещё неплохо с настойками в Centaur.

В ресторане еврейской кухни «Під золотою розою» в меню нет цен, а цифры в пречеке специально в несколько раз больше: нужно торговаться с официанткой. На мою удачу от этой опции можно было отказаться и попросить обычный счёт. Но даже в этом случае в пречеке был только тотал, без указания стоимостей позиций. Я не бунтую, и понимаю, зачем это. Но я удивлён тому, как это устроено с точки зрения потребительского права. Наверняка есть ещё большие снобы, чем я, которые будут возмущены.

Блюдо по умолчанию — пулемётная лента рёбер. Кажется, можно брать одну на двоих, но мы психанули, взяли две порции на двоих, и было нормально. Даже если в заведение будет очередь — можно занять место и пойти копаться в книжках на блошином рынке.

Ещё я отмечу пару неплохих мест: «Хлеб и вино», «Під клепсидрою», «Тлустий Гусак» и коктейль-бар «№ 44 Tart Flambe & Bar».

А ещё мой антитоп: «Зеник Митник», «Львовские настойки» и Gaslamp. Кстати, в Gaslamp смогли испортить самый простой и элегантный в мире шот — «Яблочный пирог». Привожу правильный и пуленепробиваемый рецепт: ⅓ шутера — водка, ⅔ — яблочный сок, молотая корица. Обязательно попробуйте приготовить дома.

«Мазох», про который я слышал из каждого утюга, отбил интерес к себе своей вульгарностью. Мы жили напротив него, и в течение дня всегда видели там толпу не всегда адекватных и не всегда приятных людей.

Иметь недвижимость в центре Львова — это win-win. Сдаёшь — потому что хорошо платят. Сдаёшь — потому что жить там шумно.

В доме на Сербской, в котором мы снимали квартиру, этажом выше проживает богемный дядя, которого мы однажды ночью встретили в подъезде в супергеройском плаще.

Убер во Львове — страшный сон параноика. На заднем сидении нет ремней безопасности, водители гоняют как бессмертные. Сесть в машину непросто: водитель принял заказ и продолжал стоять в квартале от нас. Пришлось его искать и просить подъехать, чтобы забрать наш тяжёлый чемодан.

В кафе подслушали диалог, который мы не сразу поняли. «Откуда у тебя эта майка?» — «Я её ещё до революции покупала».

Лычаковское кладбище оказалось доказательством того, что хороший дизайн должен следовать не трендам, а классическим выверенным методам. Плиты XIX века настолько прекрасны, что их и сейчас хочется сфотографировать и загрузить в Пинтерест. За такой леттеринг и набор сегодня, наверное, платили бы космические деньги.

Случайно попали на экскурсию в подвале какого-то храма. Услышанная история, конечно же, касается не только Львова. Давным-давно центральная часть города была не особо большой, но была защищена от врагов в лучших традициях тех времён: заборы, рвы и всё такое. И во избежание провокаций со стороны нападавших врагов, предков хоронили в пределах огороженной территории. Но место ограничено, поэтому с захоронениями было тесновато. Очень богатые люди могли позволить себе саркофаги в подвалах храмов. Из-за этого и появилась традиция жечь ладан — чтобы бороться с неприятными запахами от проплаченных саркофагов.

Красоту города не могут подорвать даже постоянные попытки повесить корявую наружку. Когда-нибудь во Львове должен появиться дизайн-код, который смоет весь этот трешак с фасадов наследия. Из-за этого у меня появился альтернативный смысл фразы «верхний город» — неиспорченная часть города выше первого этажа.

Вторая по важности вещь в облике города после архитектуры — зелень. Она здесь растёт произвольно, без сетки, вырубания, выстригания и прочих синтетических вмешательств в прекрасное. Кажется, что ты оказался в фильме типа «Бронзовая птица» или в ранних выпусках «Ералаша». Такой вот огромный двор из детства.

Если вы из тех туристов, у которых поездка не засчитывается, если нет привезённой книги, — вам нужно в книжный магазин напротив Доминиканского собора. я не помню, как он называется, и не могу найти на Foursquare; вот точка собора. Или сходите в книгарню «Є». Или на блошиный рынок на Арсенальной площади.

В книгарне «Є» удивило такое вот: на некоторых полках висят предупреждения о том, что некоторые книги на ней могут быть изданы в РФ.

Самый большой книжный сюрприз случился в галерее «Дзига». В Беларуси более 20 лет назад впервые поставили мюзикл (не знаю, как назвать по-другому) «Народны альбом». Я и не подозревал, что есть книга по этому мюзиклу. Ещё больше я не подозревал, что куплю её во Львове, а не в Минске.

Я решил во Львове в качестве эксперимента говорить на белорусском. Не в Беларуси, так во Львове. И собрал приятный фидбек: почти все официантки с неподдельным восторгом приветствовали это.

Самый интересный фидбек я получил от деда-гнома, который стоит на входе «Дома легенд». Дед устроил мне ЕГЭ по белорусскому и словил на слове «сажотрус» (трубочист по-русски). Даже в чертогах памяти я не вспомнил бы, как будет трубочист по-белорусски. После этого дед с энтузиазмом контролёра перед зайцем отчитал меня, дескать, ганьба, язык надо знать. Кстати, правильный ответ был «камінар».

Есть один момент, о который я спотыкался первые дни. Фразу на «да пабачэ́ння» (до свидания) воспринимали как ошибку: в украинском ударение падает на другой слог: «до побáчення». Поэтому меня через раз исправляли. Пару раз, услышав белорусскую речь, кто-то вовсе переходил с украинской на русскую. А вообще языковые вопросы здесь — домыслы и стереотипы.

Ключи от квартиры мы договорились оставить у соседки — пани Славы. Дверь открыла улыбчивая пани в летах и на польском пожелала хорошей дороги. Мои знания польского языка пригодились там, где их не ждали. Do widzenia, pani Slawa!

Мои другие рассказы о поездках: Берлин, Бельгия и Югославия, например.